14 октября 1929 года Особое Совещание при НКВД СССР (орган, который выносил внесудебные решения о ссылках и заключении) постановило: «По отбытии срока наказания Гагалюка… лишить права проживания в Москве, Ленинграде, Ростове-на-Дону, означенных округах и УССР с прикреплением к определенному месту жительства сроком на три года».
Владыка Онуфрий выбрал Старый Оскол. В ноябре 1929 года Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) назначил его епископом Старооскольским.

Первое богослужение архипастырь совершил в Свято-Троицком храме слободы Стрелецкой 2 декабря 1929 года. Владыка управлял епархией в стесненных условиях – ему разрешили служить только в Богоявленском соборе города и запретили выезжать в районы.

Епископ Онуфрий находился в Старом Осколе на положении ссыльного под административным надзором. Каждые десять дней он должен был отмечаться в отделении НКВД. Здание народного комиссариата внутренних дел уцелело до наших дней, оно находится по адресу ул. Комсомольская д. 46. Здесь в 1933 году после ареста владыку две недели держали в подвалах.

С ноября 1929 до середины 1930 годов владыка жил в большом доме Василия Архиповича Барбашина в слободе Ламской на улице Косая Колода (ныне ул. Гражданская). Позже он переехал на улицу Воронежскую (ныне ул. Пролетарская). Хозяева дома – Александра Никитична и Николай Иванович Давыдовы предоставили святителю две комнаты, в которых он проживал до самого ареста в 1933 году. На это время гостеприимный дом превратился в настоящий духовный центр города. Сюда за советом и утешением приходили благочестивые горожане. Здесь совершались монашеские постриги. Здесь священномученик Онуфрий решал епархиальные дела, писал статьи в защиту веры Христовой и письма духовным чадам.

Жил владыка очень скромно, он был подлинным аскетом. Из вещей и одежды у него было только самое необходимое. Видя его нестяжательность, верующие сами старались снабдить его всем нужным для жизни. Зная о его благотворительности, они давали ему деньги, которые он раздавал нуждающимся, ничего не оставляя для себя. У его дома постоянно толпились нищие и обездоленные, нуждающиеся в помощи.

Одной из проблем, с которыми столкнулся святитель, был недостаток священников на сельских приходах. Общины были готовы бороться за свои храмы, но пастырей у них не было. Весной и летом 1930 года владыка Онуфрий рукоположил во священство благочестивых местных жителей. У них не было духовного образования, но они вели благочестивую жизнь и сохранили верность Церкви Христовой в годы нарастающего безбожия. При выборе кандидатов владыка советовался со старооскольскими священниками, давно служившими в городе. По милости Божией в пределах епархии деятельность обновленцев пошла на убыль и почти прекратилась, а уже через три месяца со дня прибытия Преосвященного Онуфрия на кафедру количество действующих православных храмов возросло с 25 до 161. Не имея возможности выезжать из города, владыка фактически создал Старооскольскую епархию.

В Старом Осколе Преосвященный Онуфрий встретил десятилетний юбилей своего архиерейского служения (4 февраля 1933 года). Подводя итог этому служению, он писал: «Первые дни моего святительства совпали с наиболее наглыми, циничными насилиями обновленцев над Церковью Божией. Все это волновало, всем этим болел я как епископ, боялся за верующих, боролся, как мог, с раздирателями Христова хитона. Скорби тюрем и ссылок — незначительны в сравнении со скорбями церковными… Как я удержался от этих расколов при своей боязливости и неопытности? Только по милости Божией! Очевидно, были и добрые люди, за молитвы которых Господь сжалился надо мною и оставил в ограде Своей Церкви… Внешнее положение Церкви от нас не зависит, и мы не дадим за сие отчета перед Богом — а дадим отчет Судии в том, что могли сделать и не сделали. Отдавая все на волю Божию, мы, святители Церкви Православной, должны со всем усердием служить Богу и людям каждый «тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией» (1 Пет. 4, 10)».